Сразу после создания єтого архитектурного шедевра, его автор - выпускник Академии художеств г.Киева Владислав Городецкий - заявил: «Дом, конечно, странный, однако не найдётся в Киеве ни единого человека, который бы пройдя мимо не задержал бы на нём свой взгляд». И, действительно, странности в доме было хоть отбавляй, что сразу бросилось в глаза киевлянам. Обилие причудливых зверей, специфика абрисов, наконец – место, которое все считали совершенно непригодным для строительства – всё это порождало нервические шепотки киевлян – дом, мол, «нехороший».

Шепотки перерастали в слухи, слухи складывались в легенды.

Что это за дом, гадали киевляне, дом, по своим декоративным элементам более походящий на памятники, да не просто, а на надгробные памятники. Тут, явно не обошлось без какой-нибудь трагической истории! Легенда о такой «трагедии» сложилась сама собой. Мол, от горя сердечного да любви неразделённой кинулась полька-панна Хелена в воды Днепра,  вот обезумевший от горя отец и выстроил себе этот склеп, заживо упрятав себя в завораживающем лабиринте причудливых комнат. Правда, некоторые осведомлённые лица сразу же уточняли – не в Днепре, а в Средиземном море. Да-да – говорили другие – и не Хелена, а Елена… 

Сама госпожа Городецкая (в замужестве Яценко) намного пережила отца, и счастливо стала матерью, а затем и бабушкой, но всё это время легенда о трагической и романтичной смерти жила, дотянув и до наших дней. Но обо всём по порядку – с самого начала. О, в основании этого овеянного легендами дома, также имеется своя легенда.

Как-то в одном киевском ресторанчике встретились три архитектора – Владимир Леонтович, Александр Кобелев и сам Лёшек-Дезидерий Городецкий. Долго ли коротко текла их застольная беседа, дошло и до обсуждения памятного Городецкому киевского аукциона. Архитектор невзначай упомянул о том, что купил участок у обрыва по небольшой цене, и подумывает о том, чтобы выстроить дом. Знающий о непригодности участка не понаслышке, Кобелев пожал плечами, а более горячий Леонтович заявил: «Да вы, сударь, сумасшедший! Только сумасшедшему может прийти в голову такая идея». Городецкий предложил пари – он, в два года выстраивает дом на склоне холма и въезжает туда. Стоит ли говорить, что через два года Леонтович с Кобелевым были посрамлены, а Городецкий выиграл пари?

Третья легенда выставляет Владислава Дезидерия в весьма неприглядном свете, утверждая, будто бы он просто присвоил авторство, по праву принадлежащее некоему инженеру Николаю Добачевскому. Однако фактов, подтверждающих достоверность этой точки зрения нет, напротив все чертежи этого дома - мемориального комплекса подписаны Городецким. Истоки её, по-видимому, кроются в том, что Городецкий, как и его собрат по модерну, Гауди действительно дорабатывал чужой проект. Однако уже на строительстве киевского костёла Гродецкий проявил настолько недюжинные творческие способности, что обвинение в плагиате можно считать необоснованными; к тому-же архитектор, вынуждаемых сложными уловиями строительства, не побоялся применить на то время новаторские инженерные технологии, которые впоследствии пригодились и при возведении "дома с химерами".

В ещё одной городской легенде Городецкий выглядит куда более зловещим персонажем. Вынужденный отдать дом за долги, он проклинает всех жильцов, предрекая, что химеры на крыше, словно заколдованные ритуальные памятники станут приносить несчастья всем, кроме потомков семьи Городецких, умеющих ужиться со скульптурами. Любители городского фольклора, придерживающиеся этой версии, полагают, что конторы, когда-либо владевшие частью помещений в особняке, неизбежно разорялись, фонды их – пропадали, а учреждения постигало расформирование.